Большая удача встретить по жизни людей, воспоминания о которых светлы и радостны, вызывают невольную улыбку и сожаление о том, что возможность общения с ними использована не в полной мере.
К числу таких людей принадлежал Саша. Судьба свела нас в 1958 году за дружеским застольем, организованным нашим общим знакомым Сережей Юфитом. Возникшая сразу расположенность друг к другу была обусловлена общностью интересов – бардовская песня, лыжи, байдарки, горы. Ко всему, что позволяло чувствовать себя свободным в общении.
В то время я был очень увлечен организацией туристических походов, в которых могли бы встречаться единомышленники в плане отношения к нашей общественной жизни. Одним из таких походов стал маршрут по Алтайскому краю, в который я пригласил своего нового знакомого. Нигде так не раскрывается человек, как в обстановке похода, неизбежно связанной с некоторым риском, преодолением трудностей и необходимостью повседневного общения в замкнутом коллективе.
Надо сказать, что трудностей на нашу долю выпало достаточно. Маршрут проходил через небольшой перевал, долину Чулышмана и должен был завершиться на Телецком озере. Начало было прекрасным, но вскоре погода испортилась, и начался период дождей. Реки набухли, переправа через реку Чульча, лежащую у нас на пути, стала невозможна. Пришлось обходить ее верховьями, что значительно удлинило маршрут.
Дождь не прекращался. Мы вынуждены были поделить одежду на две части – сухую, в которой спали, и мокрую, которую надевали, вылезая из спальных мешков. Просушить одежду было невозможно. К тому же запас продуктов подошел к концу. Наш дневной рацион на 8 человек состоял из кружки вермишели и нескольких подстреленных птичек кедровок размером с ворон. Несмотря на эти невзгоды, к которым добавлялись укусы клещей и ранения топором, полученные в неравных схватках с сырыми дровами, Саша, как сказала бы современная молодежь, всегда «зажигал». Я не помню его лица без обворожительной широкой улыбки, хорошо знакомой всем, кто его знал.
Мы шли по звериным тропам, проложенным медведями, и когда, наконец, на одной из них увидели вместо медвежьего лошадиный помет, радости и буйным пляскам не было конца – наши женщины его чуть не целовали.
Все закончилось благополучно. Но, в конце маршрута на берегу Телецкого озера нас ожидало еще одно испытание. Раздобыв у повстречавшихся геологов продукты, мы устроили пир, объелись и расползлись по окрестным кустам в поисках ямок, в которые можно было бы уложить переполненные животы. Всех мучил вопрос: сколько у человека длится процесс переваривания пищи. Происходило это на фоне неутихающего хохота, зачинщиком которого тоже был Саша.
Прошли годы. Было много совместных выездов – палатки, волейбол на лесных полянах, байдарки, лыжи. Присутствие Саши всегда создавало атмосферу праздника, оживления, веселья. И, конечно, были песни: веселые и грустные, шуточные и нередко сатирические – они сплачивали коллектив, помогали коротать время в дороге, поддерживали в трудные минуты. На слуху у меня были имена Визбора и Окуджавы, Клячкина, Егорова… Интересно, что имя Саши звучало гораздо реже, чем его песни, которые приходили к нам то как народные, то как песни неизвестного автора. И потом выяснилось – это же Дулов. Мне частенько приходилось по этому поводу вносить ясность в разных компаниях.
Петь вместе с Сашей, петь его песни для меня всегда было удовольствием и радостным волнением. Участие Саши в наших песнопениях всегда вносило особое оживление. Его азартность и жизнерадостность мгновенно передавались всем участникам, и песни могли звучать часами. Помню однажды, в одном из байдарочных походов, попав в дождливую погоду на заброшенный сеновал, мы спели все любимые нами тогда песни, а потом спели целиком, вместе с оглавлением (случайно оказавшийся у кого-то официально изданный советский песенник) – дождь продолжался почти сутки.

И. Любинский